****
… – Жги их нафуй! – орал Берни, внезапно перейдя на лексику Зии. – Не мешкай, блях!
Папа? Хм… Непривычно: гладко выбрит. Исхудал. И глаза злые.
Мама?? Накрашенная чуть больше обычного. И – что это??? – господи, накладные ресницы?!. Хлопает ими испуганно.
Нет. Это не мои родители. Мои настоящие мама и папа не здесь. Они дома – в той, в нашей вселенной. Они никогда бы не стали проводить надо мной опыты. Потому что всё-таки любят меня.
Но почему эти двое явно удивились, когда увидели меня впервые, – несколько секунд тому назад?..
- Инох… - произнесла «мама» какое-то странное слово, обращаясь ко мне. Но «отец» перебил её:
- Это не Инох! – крикнул он. – Это его доппельгангер!!
С этими словами он резко ударил державшую его Зию локтем под дых, одним махом сбросил её с себя и начал быстро доставать из-за пояса какой-то ствол.
- Пали! – заорала Зия. – Ну???
Я его опередил. Нажал какую-то кнопочку на этом «фене» - и из его решётчатого отверстия шарахнул белый луч. Прямо в разбитое забрало шлема - точно в лицо «отцу». Он закричал, уронил своё оружие, упал, стал корчиться на полу.
- Шайзе! – завопила мне «мама». – Гадина!
Я и в неё «пульнул». Она затихла сразу.
- Что это? – спросил я, рассматривая «фен». – Они умрут?
- Та не! – рявкнула Зия, вскакивая. – Облучатся только! Так им и надо! Будут знать, как нас этой штукой ферачить!
Она выхватила у меня «фен» и парой коротких «выстрелов» окончательно обездвижила «отца».
- Временный паралич, - подтвердил Берни, отпуская «маму». – Полежат немного и очухаются. Мы ж не убийцы какие-нибудь…
Зия быстро вытащила из запястий скафандров какие-то круглые пластины размером с монету:
- Ключи!
- Магнитные чипы, - объяснил Берни. – Пошли…
- Куда? – спросил я. – Вы знаете, как отсюда выбраться?
- Найдём! – Зия была настроена решительно.
Отперев электронный (или какой там?) замок с помощью конфискованных кругляшков, мы вышли в ярко освещённый, но безлюдный коридор, целиком облицованный белым кафелем. Зия и Берни двигались уверенно – будто и вправду знали дорогу к спасению.
Несколько поворотов – и мы упёрлись в металлическую дверь с надписью «11 otдел - WZROSЛАЯ SEKЦИЯ».
- Надо всех пленников выпустить… - прошептал Берни. – Вдруг мои мама с папой ещё живы??.
- Да и прорваться наружу со взрослыми легче, - тихо прогундосила Зия. – Так Элли говорила… Держи.
Она передала Берни «фен» и приложила «монетку» к входному замку. Дверь, негромко звякнув, приотворилась. Но не успел Берни направить внутрь облучатель, как на пороге – откуда ни возьмись! – появилась «председательша». Ассистентка Людвига Иоганновича!
Руки у неё были заняты: она выносила какой-то прозрачный контейнер, в котором плавали… господи… чьи-то окровавленные кишки?!.
От неожиданности женщина вскрикнула – и в то же мгновение Берни пальнул ей в лицо. Она закричала и инстинктивно бросила вперёд свою пластиковую коробку – словно пытаясь заслониться. Крышка оказалась неплотной, и жуткое содержимое выплеснулось прямо на Берни. Он заорал и невольно отступил.
- Тихо! – прорычала Зия. – Вперёд!
Оттолкнув замешкавшегося (и облитого человеческими внутренностями) Берни, она сбила «председательшу» с ног – чтобы ворваться в помещение. И вдруг я увидел, как оттуда, изнутри, из чёрного проёма со звуком плевка вылетел какой-то огненный шарик – и попал прямо в Зию. Потом второй – и точно в Берни.
Оба, даже не пикнув, упали как подкошенные. Запахло гарью. Сделав шаг в свет, из темноты появился… сам Людвиг Иоганнович. Он держал руку вытянутой – и на его запястье дымился какой-то странный браслет. Это он из него выстрелил???
- Ух ты!.. – с удивлённой улыбкой сказал «писатель», обращаясь к кому-то за своей спиной. – А что ещё эта штука может?
Он навёл своё оружие на меня – и я почувствовал, как лоб мне защекотал красный лучик. Оптический прицел?!.
Только сейчас я опомнился. Парализующий страх мгновенно трансформировался в реактивный ужас – и я как подорванный помчался назад по коридору. Мои босые ноги скользили по кафелю, как летние башмаки по весеннему льду, - и далеко я не убежал. Сначала врубилась сирена общей тревоги, а потом (за очередным поворотом) меня ждал «сюрприз»: подножка.
Споткнувшись о чью-то подлую конечность, я кубарем полетел вперёд – и прямо в лапы к тому самому доктору. Который мне фотографию Элли показывал… Злорадно осклабясь, этот изверг со всего размаха заехал мне кулаком по щеке. Эх, жалко я сам ему тогда не шарахнул!
А подоспевшая врачиха (это она мне подножку поставила, тварь) взяла и выпалила в меня из какого-то длинного пистолета – с близкого расстояния в упор: острая иголка с разноцветным пёрышком на хвосте вонзилась мне в живот…
…
…В общем, нас поймали.
Наручники. Уколы. Тумаки. Больше всех досталось Зие и Берни. Их, в отличие от меня, били ещё и ногами.
Несколько суток слились в один бесконечный кошмарный час…
…И вот, в конце концов, мы стоим – все втроём - в какой-то абсолютно пустой серой комнате. Босиком – на металлическом полу. Перед нами - затемнённое стекло. Сверху дыра вентиляции. И всё.
И слышим - голос Людвига Иоганновича (из скрытых динамиков):
- Номера 147, 285 и 396 - перевести в четвёртую категорию. Незамедлительная утилизация. Однако с учётом особого статуса всех трёх нелюдей… в порядке исключения… и в целях воспитания подрастающего поколения… используем дополнительный протокол… Инох?..
Мы увидели, как за тёмным стеклом произошло какое-то движение. В комнату по ту сторону стены, ставшей прозрачной, вошли три человека. Каждый держал в руке… по зажжённому факелу. Двоих я сразу узнал: это были мои «мама» и «папа». Только не в скафандрах, а в каких-то странных мундирах, похожих на армейские.
А вот третий… по центру… невысокий…
Зия и Берни идентифицировали незнакомца быстрее – и в изумлении ахнули, переводя взгляды с него на меня. А потом и я всмотрелся повнимательнее.
И не поверил своим глазам.
В нескольких метрах передо мной – за пуленепробиваемым стеклом – стоял… я сам. В юношеской военной форме: гимнастёрка, портупея, лычки и петлицы с серпомолотовидной свастикой и другими непонятными значками. Зато в шортах и в гольфах. Какая-то зализанная назад причёска. И взор взволнованный.
Этот парень – моё «второе я»?! – тоже таращился на меня, не отрываясь. Со смесью шока, любопытства и омерзения на лице.
Через динамики мы услышали, как к нему обратились «родители».
- Инох, сынок… В честь твоей инициации… по нашему ходатайству… ох, не могу… сейчас заплачу… - это с комом в горле и со слезами на глазах говорила «мама». Её подхватил весь трепещущий «отец»:
- …руководство предоставило тебе уникальную и почётную возможность… Самому… лично!.. утилизировать… не просто четвёртую категорию… а своего «доппельгангера» - нелюдь из другого, враждебного мира… и его приспешников. Тебе слово.
«Анти-я» достал из кармана бумажку - и в свете своего факела начал дрожащим голосом читать вслух:
- Я благодарю любимую страну и родную партию – а также руководство лабораторией, штаб юнучей, товарищей по сталюгенду и гитсомолу – за оказанную мне столь высокую честь. И по давней традиции священного гуманизма нашего всеобщества - спрашиваю у приговорённых: какой именно способ утилизации вы выбираете? Электрическим током? Или мёртвым газом?
Инох поднял глаза. Наши взгляды встретились.
- Током! – крикнула Зия. – Так быстрее! Меньше мучиться!
- Газом, – сказал Берни. – Уснём и всё…
Инох смотрел на меня, не моргая. Бумажку он засунул обратно в карман и положил освободившуюся руку на стоящий перед ним пульт управления. Там были две крупные кнопки - красная и белая.
- Выбор за тобой, Илья, - произнёс Инох. – Решай…
Мой двойник из параллельной – и при этом такой ужасной – вселенной предлагал мне выбрать наиболее гуманный способ казни. Как можно было поверить в этот жуткий бред???
Но, тем не менее, всё это – без всякого сомнения – происходило на самом деле. Не во сне, а наяву. И я должен был решить: задохнуться ли нам в ядовитых миазмах – или обуглиться под страшным напряжением?..